Под стягом Габсбургской империи - Страница 100

100

Я решил рискнуть и ответил на чешском.

— Велите своим людям меня отпустить, и тогда мы спокойно все обсудим. Не знаю, почему вы считаете, что мы пришли за вами. Уверяю, мы простые моряки, попавшие в беду и сбившиеся с пути, и нуждаемся в пище, если захотите что-нибудь нам продать.

Он с удивлением и пристально смотрел на меня несколько секунд, а потом опустил саблю.

— Почему тогда у вас австрийский военно-морской флаг? Говорите правду: вы пришли арестовать меня и увезти обратно в Полу, ведь так?

Это внесло ясность в ситуацию.

— Мы пришли не для того, чтобы забрать вас в Полу или куда-то еще. Мы понятия не имели, что вы здесь, и я не имею ни малейшего представления о том, кто вы такой. Но если бы мы приехали арестовать вас, полагаю, как дезертира, то вряд ли бы появились группой из трех человек, один из которых китаец, правда? Посудите сами. Но простите мой вопрос, с какого вы корабля?

Он посмотрел с обидой и жестом велел воинам меня отпустить.

— Со старика «Сесана», если хотите знать: два года вокруг света. Вот только мне уже встали поперек горла сухари и унтер-офицеры, и я решил сбежать, как только мы наткнемся на туземцев, но в меня выстрелили дротиком с ядом, и я чуть не умер в джунглях, прежде чем вот эти друзья меня не спасли. Вот, смотрите, — и он показал мне большой, глубокий и сморщенный шрам на тыльной стороне левой ладони. А я копался в закоулках памяти. Да, это было году в 1883-м или 1884-м? Паровая канонерка «Сесан» исследовала Ост-Индию с целью застолбить колонии для Австро-Венгрии, и разведывательный отряд подвергся нападению и был уничтожен местными жителями. Но это же произошло на побережье... Быть не может.

— Означает ли это, — спросил я, — что мы на Борнео?

Он посмотрел на меня с удивлением.

— Конечно. А где ж вы оказались, по-вашему?

Наш обильный ужин состоял из вареного риса и лесной оленины — весьма своевременно, могу вам сказать, после того как почти две недели мы прожили без нормального питания. За едой мы с ним разговаривали. Я узнал, что он — матрос второго класса Яромир Виходил, рекрут 1862 года рождения из деревни близ Пардубице в Чехии.

— Будучи чехом и социалистом, я всегда недолюбливал старика в Хофбурге, — произнес он. — Но скажите, давно ли умер старый дурак и кто теперь император?

— Он ещё вполне живой.

Собеседник слегка поперхнулся и продолжил.

— Конечно, я иногда скучаю по мелочам, время от времени по дому и по доброй кружке Пилзнера. Но невозможно иметь всё сразу, и к тому же мне, сыну безземельного труженика, незачем возвращаться в Австрию. Нет, это хорошие люди, и я счастлив с ними. И у меня пятеро детей, которые позаботятся обо мне в старости... — он указал на трех сестер Зденку, Власту и Ярмилу, красоток с обнаженной грудью, куривших трубки и жевавших орех катеху. Они сидели с каменными лицами, скрестив ноги и пытаясь следить за разговором на отцовском языке. — Нет, могло быть гораздо хуже. И, конечно, я оказал неплохую услугу этому племени, оказавшись у их порога. За несколько лет пираты с Сулу и работорговцы почти уничтожили их, так что им пришлось выживать в джунглях, питаясь кореньями и древесной корой, как пунанам в глубине страны. Тем не менее, мы преподали сволочам пару уроков, как только я немного организовал этот народ. Больше они никогда нас не побеспокоят, хотя я переместил деревню подальше от ручья, чтобы у них не возникало соблазна.

— Но где именно мы находимся?

Он с подозрением взглянул на меня.

— Зачем вам это знать?

— Потому что мы заблудились.

— Заблудились? Австрийский военно-морской десантный отряд заблудился? Как так?

— Сейчас война в Европе. Мы были в Циндао.

— Где это?

— Ну конечно, вы ведь не знаете, да?

— Не очень-то, австрийские газеты в последнее время доставляют с перебоями.

— Это немецкая колония на побережье Китая, в настоящее время в осаде Японии, Англии и Франции. Во всяком случае, мы сбежали на китайской джонке, но нас отнесло на юг тайфуном; мы не имеем ни малейшего представления о том, где находимся, за исключением того, что с ваших слов мы на северном побережье Борнео. Вы можете нам помочь?

— Сколько вас здесь?

— Один австрийский и один немецкий офицер, австрийский унтер-офицер и семнадцать китайцев.

— Ну, я не могу точно сказать, где мы сейчас находимся, потому что сам не совсем уверен. И в любом случае, я не хочу, чтобы вы вернулись позже с большей поисковой партией. Но мы недалеко от северо-восточной оконечности острова Борнео, это точно.

— Значит, это британская территория?

Он засмеялся.

— Спрашиваете. Британская или голландская — не могу сказать. У нас была группа пограничных эмиссаров несколько лет назад.

— И где же они установили границу?

— У них не было такой возможности: мы их схватили, — он показал на черные от дыма стропила длинного дома с закопченной до черноты группой предметов, обернутых в высушенные банановые листья, предметов, которые до этого момента я считал кокосовыми орехами. Неожиданно мне в голову пришла мысль, что относительно архитектурного стиля длинного дома и развлечений эти люди нашли бы общий язык с господарицей Загой.

До окончания вечера я попросил вождя Виходила из племени богемских даяков нарисовать простую схематическую карту побережья, используя огрызок карандаша из моего кармана и кусок гладкой древесной коры. Его пальцы были неуклюжими.

— Лет тридцать прошло с тех пор, как я в последний раз что-либо рисовал, — сказал он.

Но карта оказалась очень кстати, так как на ней было схематически изображено побережье вокруг северо-восточной оконечности Борнео вплоть до первого поселения, которое бесспорно находилось на голландской территории. Деревня в пятидесяти милях называлась Серикпапан, там был маленький полицейский пост. Из полученных в Циндао радиограмм я знал, что по крайней мере в конце сентября Голландия оставалась нейтральной.

100