Под стягом Габсбургской империи - Страница 36

И знал, что определенная искусность и утонченность были в порядке вещей даже с женщиной, которая объявляла о своей готовности по радио, семафором, флагами и сигнальными огнями вместе взятыми. Поэтому я тщательно продумал планы: как одна тема разговора за чаем будет перетекать в другую; как поменяются сигналы; как я осторожно прощупаю почву и буду продвигаться шаг за шагом, преодолевая сопротивление везде, где с ним столкнусь, пока (возможно, даже к концу этого дня, если всё пойдет хорошо) не намекну о дальнейшей встрече в другом месте.

Но это (уверен, что вы догадаетесь) была стандартная пехотная тактика, которая привела к столь печальным результатам в Мировой войне, и я не успел вовремя понять, что в лице пани Божены я столкнулся с ранним представителем блицкрига. Дам ей время, подумал я и вышел в коридор - как раз чтобы увидеть её появление из туалетной комнаты, обнажённой, подобно Еве в Эдемском саду, за исключением распущенных золотистых волос, падающих блестящим водопадом на плечи.

Она откинула локоны с лица и улыбнулась, столь же уверенная, как если бы была полностью одета и носила шляпку, перчатки и пальто. Я знал, как выглядят обнажённые женщины, но тем не менее...

— Ну, мой дорогой Оттокар, бравому лётчику нравится его маленькая пани Божена?

— Я... ну... я...

— О, не стесняйтесь. Здесь нет никого, кроме нас. Ваша тётя сказала, что у Франци свободный вечер. Я знаю, что ваша бедная нога, должно быть, всё ещё болит, но я бы, по правде, хотела большей... ну, инициативы. Или то, что говорят о мужской энергии моряков, неправда? — она слегка нахмурилась. — Или, возможно, маленькая Божена не привлекает герра лейтенанта? Быть может, он предпочитает брюнеток?

Я пробормотал, что нет, правда, у меня нет никаких особых предпочтений, просто меня застигли врасплох. Мне следовало также добавить, что эпитет «маленькая» едва ли подходил для описания пани Божены. Она, бесспорно, была великолепна, но скорее величественная, чем чувственная, больше похожа на музыку Вагнера, чем Легара. Слово «крупная» соответствовало ей больше всего: широкая в кости и спортивного телосложения, подобно скандинавской валькирии с диким нравом.

Она заключила меня в объятия и поцеловала.

— Серьёзно? Обниматься в военной форме. Вы, офицеры, хоть когда-нибудь расстёгиваете мундир? Польская девушка предлагает утешение раненому герою-летчику, а он даже не может снять ради неё китель. Давайте я помогу вам раздеться. Мы должны помнить о вашей больной ноге, — её руки скользнули вниз, глаза раскрылись в поддельном удивлении. - Матерь божья, что это? Вы уверены, что хирурги удалили все осколки кости?

— Полагаю, вы прекрасно знаете, что это. На самом деле, насколько я помню, вы уже с этим знакомы.

На мгновение она выглядела озадаченной, потом засмеялась.

— Простая шалость, чтобы поскорее провести скучный день с родственниками. Одного лишь рукопожатия недостаточно для официального знакомства. Но мой бедный, дорогой Оттокар: вы делали упражнения для ноги, я знаю, но сколько прошло времени с того как...?

— Я забыл. Ну, больше года, думаю.

— Больше года? Господи, да вы превратились в евнуха. Давайте назначим вам небольшой курс физиотерапии, как вам идея?

И с того самого дня, в те последние недели года, сеансы физиотерапии от пани Божены стали обычным делом. Иногда моя тётя, которая, как вы уже могли догадаться, была очень мудрой женщиной, в течение дня могла куда-нибудь выйти и дать Франци несколько часов, чтобы та проведала свою мать в Фаворитене.

Франц-и была милой девушкой, но все-таки немного глуповатой, и я сомневаюсь, заподозрила ли она что-либо, даже если бы оставалась дома. Она не имела понятия, откуда берутся дети, и однажды, когда тётя взяла ее в воспитательную поездку в историко-художественный музей, смотрела некоторое время в замешательстве на статую греческого атлета, а потом озадаченно отметила, что не имела никакого представления о таких сильных отличиях между католиками и евреями.

В других случаях мы прибегали к помощи одного из местных второразрядных отелей. В те дни в большинстве европейских городов имелись заведения, где можно было получить комнату на час; но, насколько мне известно, только в Вене были отели, работающие исключительно на этой основе. Разводы были крайне редким явлением в католической Австрии, так что измена почти официально признавалась церковью просто способом выпустить пар.

Никто не придавал этому особого значения, пока соблюдались правила и люди вели себя прилично. По крайней мере, у меня были средства, чтобы снять комнату часа на два-три и оплатить поездку в театр (вполне уместно в моих обстоятельствах), где шла сенсация сезона - оперетта Оскара Недбала «Польская кровь».

За время моего пребывания в госпитале невыплаченное жалование накапливалось (для Центральной больницы я был чем-то вроде подопытного пациента, поэтому платы за лечение с меня не брали), а тётя, истинная полячка, с ужасом отказывалась от любой попытки хоть как-то отблагодарить её за гостеприимство.

А поскольку счета за расходы кают-компании мне не приходили, то впервые за все время службы у меня накопилась солидная сумма на банковском счете даже после того, как я выплатил старые долги тете. Это благостное положение дел так мне понравилось, что я даже подумывал сломать и другую ногу, чтобы оно не кончалось.

Естественно, нам с ней приходилось проявлять определенную осторожность. Пани Божена не была по своей природе человеком, учитывающим обстоятельства, но даже она понимала, что ее длительные поездки в Вену могли бы вынудить ее мужа, владельца фабрики в Венгрии, что-то заподозрить, возможно, даже проследить за ней. Также следовало принять во внимание, что сам я являлся весьма заметной фигурой на венских улицах.