Под стягом Габсбургской империи - Страница 106

106

Бочонок с дегтем (или то, что от него осталось) снова подожгли, и в ясное утреннее небо еще раз взметнулся жирный столб черного дыма. Мы наблюдали с замиранием сердца. Бочонок выгорел, и угли с шипением упали в море. Когда мы увидели, что корабельная мачта изменила направление в нашу сторону, то разразились торжествующими криками. Через двадцать минут мы уже как можно аккуратней загрузили раненого Вонга в гребной баркас, а затем вскарабкались сами.

Как капитан я последним покинул корабль, унеся лишь сейф с судовым журналом, кассой и парочкой других ценностей. Как только я перевалил через борт, наши спасители заработали веслами. Я оглянулся. Послышался слабый стон, потом шум, как будто кто-то смыл за собой в старомодной уборной — волны перекатывались через палубу доблестной джонки императорского и королевского флота «Шварценберг». Она почти затонула, но потом на мгновение застыла — над водой все еще торчала верхушка фок-мачты. Красно-бело-красный флаг военно-морского флота императорской Австрии еще нескольких секунд браво трепетал, потом джонка снова дернулась, и флаг скрылся в волнах. Насколько я знаю, это последний случай, когда он реял где-либо за пределами Средиземного моря.

Теперь это осталось в прошлом. Ближайшее будущее лежало впереди, как безупречный белый лебедь, только пар с ревом вырывался из казавшейся неким излишеством предохранительной трубки на черно-оранжевой дымовой трубе. Блестящие позолоченные завитки украшали нос судна, а золотая полоска убегала к изящному кормовому подзору, где висел красно-бело-синий триколор Нидерландов. На палубах были натянуты тенты от солнца, а вдоль поручней стояли сотни молчаливых и смуглолицых людей и наблюдали за нами по мере приближения баркаса. Мы собирались сесть на пароход «Самбуран» водоизмещением в тысячу девятьсот шестьдесят три тонны пароходной компании «Реформаторская навигация Голландия-Амбоина», направляющийся в аравийский порт Джидда с тремястами пятьюдесятью паломниками, держащими путь в Мекку.

Глава пятнадцатая

Благодатное спасение

С самого начала стало понятно, что капитан Абрахам Зварт, шкипер судна «Самбуран», совсем без радости принял мою благодарность за недавнее вызволение нас из челюстей смерти в облике полудюжины голодных акул. Когда я забрался по трапу на мостик «Самбурана», он осыпал меня таким градом проклятий, что я чуть было не свалился на второго помощника, поднимающегося следом. Ярость капитана была такой, что он буквально танцевал джигу на досках мостика, проклиная меня на сдавленном, гортанном английском.

— Проклятье, на кой мне стоятт для тебья, грьясный безтьелник?! — ревел он. — Терьятт фрьемья за идиот, фперехлёст тфоя через клюз...

Уловив момент, когда он умолк, чтобы набрать воздуха для новой тирады, я заговорил по-немецки.

— Простите, герр капитан, если проще ругать меня на голландском, пожалуйста, не стесняйтесь. Я не говорю на голландском, но понимаю вполне прилично.

Он на мгновение замолчал и с подозрением покосился на меня, как будто ему предложили отравленную конфету. Потом продолжил минут пять ругаться на голландском, который для австрийского уха звучит так, будто кто-то говорит на средневековом немецком, пытаясь отхаркнуть рыбную кость из горла. Наконец его тирады сошли на нет, и упреки до поры до времени прекратились. А у меня появилась возможность засвидетельствовать свое почтение и попытаться частично объяснить, как получилось, что я, старший лейтенант имперского и королевского австро-венгерского военно-морского флота, оказался в море Целебес на борту продырявленной выстрелами и полусгоревшей китайской джонки в компании австрийского старшины и восьми китайцев, один из которых серьезно ранен.

Он слушал меня с недоверием, иронично фыркнул, потом махнул рукой второму помощнику, которого сопровождали четыре матроса, вооруженные длинными железными трубками:

— Отведите его на корму к остальным. Я должен решить, что с ними делать.

Меня отвели на ют, где уже ждали Кайндель с обоими беями и другими китайцами, присевшими на палубу и наблюдавшими за развитием событий со спокойным безразличием, присущим этому народу. Кайндель и третий помощник «Самбурана», видимо, сведущий в оказании первой помощи, накладывали повязку на раздробленную руку стюарда Вонга.

После того как мы устроили Вонга покомфортнее на соломенном тюфяке под навесом на затененной стороне палубы, я мало чем мог им помочь, и поэтому стоял, опираясь на поручни, и смотрел на море. Я по-прежнему ощущал последствия контузии от вчерашнего взрыва и теперь, когда непосредственная опасность миновала, и до поры до времени мы были в безопасности, чувствовал себя странно опустошенным. Судно снова шло полным ходом и разрезало темно-синие воды, дымя на устойчивых четырнадцати узлах. «Самбуран» относился к числу крепко построенных пассажирских пароходов среднего размера, которые голландцы использовали для сообщения между бесчисленными островами их владений в Ост-Индии. Судно по необходимости быстрое, поскольку голландская Ост-Индия раскинулась почти на три тысячи морских миль, от западного мыса Суматры до восточного края Нидерландской Новой Гвинеи.

Я обернулся, впервые за две недели мельком увидел свое отражение во встроенном зеркале внутри открытой каюты и оглянулся, прежде чем осознал, что это бородатое, чумазое, почерневшее от дыма привидение со спутанными волосами и в рваной одежде на самом деле я. Неудивительно, что капитан Зварт скептически воспринял мою историю. Но может, власти в Батавии будут более склонны принять все за чистую монету?

106