Под стягом Габсбургской империи - Страница 55

Я не вполне понимаю, что именно потом случилось. У троих или четверых молодчиков Грбича имелись ружья, главным образом тяжелые охотничьи, и думаю, какой-то из них держал ружье одной рукой, другой пытаясь покрепче ухватить Божену, которая по-прежнему яростно сопротивлялась. В общем, что-то вспыхнуло, раздался громкий хлопок, все заволокло дымом, а собаки залаяли, почуяв, что напали на хозяина, сорвались с поводка и стали кусать кого попало. Я сцепился с теми, кто меня держал, и мое мокрое тело выскользнуло из их рук. Я помчался прочь, как заяц, спасая жизнь, вслепую продрался сквозь кучу малу из людей и собак, а те с завыванием бросились вдогонку. Я бежал голым и потому имел преимущество перед головорезами Грбича в тяжелых сапогах. Но меня настигали мастифы.

Я пролетел через кусты, проковылял по топкому берегу, не глядя пробрался сквозь заросли, а позади с воплями бежали охотники. Дыхание вырывалось из моих легких, подстегиваемое отчаянием и слепой надеждой выжить. Весь мир сузился до пульсирующего красного туннеля, я поскользнулся на мокрой земле и кувырком скатился по торчащим корням и колючим веткам. Псу удалось тяпнуть меня за икру, но к счастью, в эту секунду кто-то из людей Грбича выстрелил. Я услышал, как пес заскулил от боли, когда в него попала дробь, и зверюга тут же меня отпустила. Я споткнулся о корень ивы, но встал и продолжил бег. Если бы только я мог добраться до реки... Может, тогда я бы прыгнул и уплыл.

Теперь я шлепал по воде на заболоченном берегу. Над головой пропел еще один заряд дроби. Я пригнулся, чуть не рухнул, споткнулся, упал и ударился головой обо что-то твердое. Несколько мгновений я лежал, оглушенный, потом попытался нетвердо встать на ноги. Но как только в глазах перестало рябить, я увидел над собой злобное загорелое лицо с парой черных глаз и ощутил холодок стали у подбородка. Игра закончена.

— Как тебя зовут? — спросил обладатель этого лица. Говорил он по-сербски.

Теперь не осталось никакого смысла быть вежливым, конец явно близился, и я решил вести себя нагло.

— Прохазка, — выдохнул я. — А кто спрашивает?

Мужчина обернулся.

— Греби отсюда!

Я услышал, как в уключинах скрипнули весла, а гребцы, уперевшись ногами, ухнули, ялик качнулся и выплыл в основное течение Дуная.

Глава восьмая

Единство или смерть

Мои спасители налегли на весла, и нас понесло вниз по течению. Но Грбич и его сообщники не собирались так просто меня отпускать. Не прошло и двадцати секунд с тех пор, как мы отплыли от берега, и они показались за кормой.

Сам Грбич и двое его забойщиков яростно гребли в моём собственном каноэ, которое я привязал утром в заливчике, прибыв на роковой остров. Они кричали, чтобы мы остановились и пытались нагнать. Грбич прицелился и выстрелил. Но стрелять из ружья, сидя в каноэ, было непросто, и пуля просвистела над нашими головами, не причинив вреда. Мой спаситель, смуглый человек, приставивший мне нож к горлу, когда я ввалился в ялик, дал двум гребцам сигнал замедлить скорость, затем взял тяжёлое охотничье ружьё и лёг на днище, уперев оружие в вырез на корме.

Грбич со своими людьми находились уже метрах в десяти, и тут он выстрелил. Цель была выбрана мастерски: заряд дроби влетел в тонкую кедровую обшивку точно по ватерлинии. Лодка некоторое время по инерции шла прямо, а потом нырнула носом и опрокинулась, ее пассажиры оказались в воде. Мы оставили их в кильватере — они вцепились в перевернутое каноэ и честили нас по-сербски, показывая всё богатство обсценной лексики.

Непосредственная опасность миновала, мой таинственный спаситель снова повернулся ко мне, а я до сих пор лежал, прислонившись спиной к банке, наполовину оглушенный и тяжело дыша.

— Что ж, Прохазка, неплохо вы повеселились. Голый и мокрый, как лягушка, да еще с этой сворой на хвосте. Похоже, пограничники стали носить гражданское, будь они неладны. Вам поэтому пришлось плыть?

Я решил, что лучше с ним согласиться, и кивнул, как можно более неопределенно.

— В любом случае, друг мой, — засмеялся он, — хорошо, что вы так быстро откликнулись. Чуть-чуть бы замешкались, и я перерезал бы вам глотку.

Я посмотрел на него. Это был низкий, но внушительного вида мужчина с крючковатым носом, на вид скорее турок, чем серб. Что-то в его внешности подсказывало, что его слова о перерезании моего горла были не просто праздным пустословием. Но кто эти люди? И, что важнее, кем они считают меня? Единственное, что я понял — они ждали здесь, чтобы забрать человека по имени Прохазка. Что ж, Прохазка — достаточно популярная чешская фамилия. Правда, от южной Венгрии до Богемии были сотни километров. Разумно ли делать вывод, что под этим именем скрывается кто-то другой, а отвечая «А кто спрашивает?», я ненароком сказал этим головорезам нечто вроде пароля? Я предположил, что они свиные контрабандисты и, вероятно, разведывали остров для очередной ночной переправы вроде той, которую мы сорвали на Граховской отоке несколько дней назад.

По крайней мере, это объясняло, почему они не удивились, что меня преследует группа вооружённых людей. Возможно, они подумали, что меня поймали переодетые австрийские пограничники или что за мной гналась банда конкурентов. Только на прошлой неделе офицер жандармерии сказал мне, что сербские группировки контрабандистов готовы развязать войну друг с другом за большую долю в этой выгодной торговле. Я решил молчать и вызнать, всё, что можно. Похоже, я натолкнулся на хорошо организованную группировку. Эти бандиты определённо убили бы меня, если бы я сейчас попытался сбежать. Так что пока лучшее всего плыть по течению и наблюдать, что будет дальше. Прежде всего мне нужно было выяснить, кем меня считают. Мой спаситель, пристально вглядывавшийся за корму, в сторону австрийского берега, повернулся ко мне.